темнота осязаема - у нее нет ни края, ни дна, он стоит на дороге, и он знает - она одна, она вьется вперед, заплетается, круг-петля, сердце стынет внутри. если, сердце, конечно, есть. он и рад бы остаться, а может, вообще свернуть, он уверен вполне, куда катится этот путь, темнота осязаема - вязкая, мерзкая ртуть: этот сон повторяется вновь, сколько раз и не счесть.
он садится в постели - майка так липнет к спине, три-ноль-шесть... нет, ноль-семь, равнодушно висят на стене, темнота серовата - очертания в рассветной мгле размывают края, и он чувствует, что дрожит.
он не строит героя - он играет в героя и бой, он давно проиграл - безнадежно, с особой тоской, нет страшнее тех снов, что приходят к нему тобой:
ты бы знал, как ночами его сердце порой болит.

почему ты такой? что внутри тебя мерно точит? от чего нет покоя в самый темный из часов ночи? его сон раз за разом с тобой - нагнетает, пророчит,
твоя кровь остывает в его руках,
он умеет бороться, умеет скрывать свой страх, но ты смотришь и знаешь - у него он всегда в глазах, он всегда виноват, в этих чертовых длинных снах,
он всегда виноват - он клеймит себя так, бессрочно.
он распахнут тебе - что он знает едва ли сам, он доверчив тебе в этом мире войны и драм, он готов показать тебе каждую из своих ран - и он знает, что не увидит в ответ твои. и по тысяче раз он был должен стоять и смотреть, как из рук из его тебя вырывает Смерть,
как ему не дают за тобой (нет, _с_ тобой) умереть,
и как он остается в той тьме один.

если спросишь его, он, наверное, и расскажет,
он не сможет только признаться, как ты ему важен,
но ты сам все поймешь - в каком-то близком "однажды",
потому что тебе он почти не умеет врать.
но тебе - что тебе? некуда от себя не деться, и когда он с тобой, ты слышишь, как бьется сердце, и когда он с тобой, ты вдруг обретаешь место,
что так хочется вдруг, почему-то
как "дом" назвать.

...он рожден был таким - невыносимым и безрассудным, и, как каждый из гениев, может, слегка безумным, и в преддверии дня, что мы все называем Судным, ему верно, не хватит и дня отмолить грехи; он такой, какой есть, и в этом твое отчаяние, как всегда все случилось почти невзначай, нечаянно, провисают внутри волнение и молчание,
и он делает вид, что совсем не замечает,
но ты видишь, ты видишь,
как сердце его горит.