[lazuri.]

ну вот, пожалуй. меня мало кто читает, так что это мало кто увидит, но все-же...
мне необходимо поделиться.

Собственно, все.

Собственно, все. Вот так они, можно сказать, познакомились, если это вообще можно было назвать знакомством. Он – декан ее потока, она – одна из тридцати трех первокурсников в Колледже Магии, в прямом смысле волшебном месте. Громадный замок, стоящий на скале и гордо возвышающийся над лесом и огромным озером, будто сошел со страниц книг Толкиена и Роулинг, и это его сходство, кстати, традиционно рождало проблемы и непонятки у новичков, которые любую магию соотносили с той, с какой были знакомы по фильмам и рассказам. Втолковать детям, что волшебных палочек не существует так же, как не бывает летающих контрабасов и гитар оказывалось порой сложнее, чем научить учеников не забывать в спальнях свои Амулеты. Первые пару месяцев всегда знаменовались взрывами тут и там, переполненным лазаретом и истеричными воплями ужаса посреди ночи. Первые пару месяцев Чонун ритуально проклинал свою работу, но потом наступала Фестивальная Неделя, и все вставало на круги своя.
В этом году Фестивальная Неделя ничем не отличалась от предыдущих – пока первокурсники, раскрыв рты, старательно восхищались и поражались многообразию колдовского мира, старшекурсники пускали шутихи в туалетах, ворожили и накладывали идиотические заклинания на краны с водой, заставляя те плеваться во всех проходящих мимо. Учителя и деканы напивались в кабинетах, потому что любое нарушение в пределах Башни Магов – комнат этих самых учителей и деканов – каралось внезапными и неприятными побочными эффектами самостоятельного повысившегося процента спирта в алкоголе и еще более внезапными и неприятными наказаниями завуча Хичоля, которому, казалось, назначение провинившимся особо извращенных исправительных работ доставляло огромное удовольствие. Вообще, завуч и заместитель директора Хичоль был одной из тайн этого Колледжа и, возможно, даже одной из тайн этого мира. Чем руководствовался директор Кюхен, когда назначал невыносимого брюнета на столь высокий пост, никто не знал, не исключено, что и сам Кюхен оставался в числе несведущих.
И, не смотря на все тяготы жизни Старшего Мага, да еще и декана нового первого курса, Чонун любил свою работу, свой кабинет, своих учеников, свою жизнь и своего друга Чонсу – редкой рассеянности и доброты учителя магической истории. Домой он почти не ездил, хотя его статус позволял пользоваться ему установленными для этой цели маячками-порталами. Раз в месяц он, конечно, появлялся там – щелчком пальцев заставить тряпку вытереть пыль и пол, а корму насыпаться в миску его черепашек. На этот счет Чонсу, когда-то названный Итыком по уже абсолютно туманному и неясному поводу, да так им и оставшийся, высказывался далеко не единожды, восхищенный стойкостью и живучестью Йесоновых питомцев, постоянно травимых хозяином голодом.
Этот, как и многие предыдущие года, не обещал удивлять неожиданностями – жизнь текла размеренно и спокойно, насколько она вообще может течь в месте, где каждый день один маг-недоучка поджигает волосы другому, Реук продолжал выводить какие-то новые, абсолютно дикие подвиды магических растений, а местные нарушители спокойствия в лице Донхэ и Хекдже, учителей, как это не прискорбно, боевой магии и магического спорта, все так же носились по Колледжу, в срочном порядке стрясая со всех деньги на подарок на День Рождения главному повару Донхи, за какие-то заслуги любовно прозванному Шиндоном.
Этот год стал для Чонуна последним в череде спокойных и наполненных привычным и любимым. И виной всему его собственная Большая Ошибка.

@темы: Хичоль тебя за попу!, мне мешают писать пончики на пробеле, when my demons hide.