in peace - vigilance, in war - victory, in death - sacrifice!
я еще сегодня наконец-то мысль сформулировал.
мысль хорошая, годная, а главное - все объясняет. я люблю договариваться сама с собой. со всеми остальными можно и не договариваться - главное, с собой в мире жить.
мысль быстро объяснила мне что почем, почему и как. спасибо, мысль. ты чертовски права, мысль.
а еще я очень люблю Таку, Кота и ольджана. и я хочу, чтобы у Таки там, в далеком Питере, прекратилась нервотрепка, и я шлю радиоактивных лучей испепеления тем, кто взял моду Таку доебывать. и я хочу, чтобы у Кота прекратилась дикость с сессией (хотя у кого не дикость?), но, в любом случае, пусть все сглаживается. я хочу, чтобы ольджан не болякал. я вообще много чего хочу, но иногда можно.
я бы, конечно, поговорил бы - да было бы с кем.
вот вам стих, а я спать.
это особый дар — допивать до донышка,
а потом говорить, что, мол «ну тебя на хуй, солнышко.
ты-то, конечно, милая, добрая, славная
и все хорошо, но вот задница окаянная
хочет романтики, коей с тобой не спишется.
я не хочу проверять, хорошо ль тебе дышится,
пишется\мается\воется и истерится,
жестко тебе ли, мягко ль ночами стелется.
с кем ты там спишь, в общем, тоже мне знать не хочется.
ты потерпи — оно сгинет, как ножик сточится
и обкромсается, самопошлется лесом.
что там еще? это ты у нас поэтесса».
…ночью в окошко куришь, стихи читаешь,
и потихоньку, медленно — подыхаешь.
утро, шесть тридцать, пачка уже кончается…
даже уйти нормально — не получается.
мысль хорошая, годная, а главное - все объясняет. я люблю договариваться сама с собой. со всеми остальными можно и не договариваться - главное, с собой в мире жить.
мысль быстро объяснила мне что почем, почему и как. спасибо, мысль. ты чертовски права, мысль.
а еще я очень люблю Таку, Кота и ольджана. и я хочу, чтобы у Таки там, в далеком Питере, прекратилась нервотрепка, и я шлю радиоактивных лучей испепеления тем, кто взял моду Таку доебывать. и я хочу, чтобы у Кота прекратилась дикость с сессией (хотя у кого не дикость?), но, в любом случае, пусть все сглаживается. я хочу, чтобы ольджан не болякал. я вообще много чего хочу, но иногда можно.
я бы, конечно, поговорил бы - да было бы с кем.
вот вам стих, а я спать.
это особый дар — допивать до донышка,
а потом говорить, что, мол «ну тебя на хуй, солнышко.
ты-то, конечно, милая, добрая, славная
и все хорошо, но вот задница окаянная
хочет романтики, коей с тобой не спишется.
я не хочу проверять, хорошо ль тебе дышится,
пишется\мается\воется и истерится,
жестко тебе ли, мягко ль ночами стелется.
с кем ты там спишь, в общем, тоже мне знать не хочется.
ты потерпи — оно сгинет, как ножик сточится
и обкромсается, самопошлется лесом.
что там еще? это ты у нас поэтесса».
…ночью в окошко куришь, стихи читаешь,
и потихоньку, медленно — подыхаешь.
утро, шесть тридцать, пачка уже кончается…
даже уйти нормально — не получается.
боже. этот стихуй шедеврален. от и до.