in peace - vigilance, in war - victory, in death - sacrifice!
видимо, я никогда не научусь писать коротенькие и цельные стишки, только если это не хокку (а где, кстати, сборник моих хокку, они ведь вполне ничего себе были...). и я имею пагубную привычку додумывать самый короткий стишок до менее короткого, а если ко мне еще и фраза какая-нибудь прилепится, так все, беда.
тридесятое королевство притаилось с изнанки век,
у меня на виски накручены ставни и лестницы в небо,
эскалатор и лифт работают только по средам,
полупуст чемодан, непродуманный план-побег.
сколько рек.
погляди, сколько рек.
это ленты прозрачных пуант,
это полный разлив по весне,
разрыв
всех внутренних органов плотным бревном констант,
это кол, входящий не в сердце, а в горло,
чтоб проткнуть и убить на корню все слова,
чтобы точно издохло в груди Очень Громкое Слово,
и забыв чемодан,
я скорей покидаю свой стольный град.
тридесятое королевство сочится сквозь пальцы как теплое Солнце,
мое Солнце восходит отдельно, за стенкой, другим,
ребра тихо под кожей трещат от обширного воя,
и стираются в круг циферблата рожденные сны -
инсомниа, по звездам часы,
просыпаться столица привычная пять-тридцатьпять,
где-то в десять сосед подключает басы,
где-то в час я опять не хочу больше спать.
тридесятое королевство,
обойдусь рюкзаком и отправлюсь по рельсам в весну,
мне почти девятнадцать, а может, уже даже было,
семь-пятнадцать, столица, наверно, остыла,
я украдкою снег в волосах под Луною несу.
на веревке монеты - нехитрый вот способ-отлов,
в рюкзаке непросмотренный ворох из снов
и пакет решеченных слов.
спектр раненных птиц - они с криком пикируют в море с обрыва,
и в соленной воде волны перья сплетают в узор.
в моих мыслях - ошметки от перьев, экологический сор,
он качается там, изнутри, до сих пор,
тридесятое королевство вот тайфуном накрыло,
ребра гнутся - кондишен, растяжка, все премиум-сорт.
Солнце хлещет из порванных жил, на асфальт льет рекою,
разрывная в мозги, разрывная в живот или грудь,
у меня не выходит ни выдохнуть, ни вдохнуть,
ни уснуть,
ни сплюнуть вязкую ртуть,
Солнце плавит осколки как воск, и меня накрывает стеною,
заберите меня наверх, или вниз, или просто на Юг.
тридесятое королевство, тайфун и изнанка век,
смотри сколько хочешь, потрогать не сможешь, дела вот такие.
это мысли мои, твои или чьи-то чужие?
мои птицы-бедняжки берут свой последний разбег,
я кладу в чемодан свои книги, чулки и картонный билет,
увези меня, поезд, туда, где чернеет рассвет.
тридесятое королевство притаилось с изнанки век,
у меня на виски накручены ставни и лестницы в небо,
эскалатор и лифт работают только по средам,
полупуст чемодан, непродуманный план-побег.
сколько рек.
погляди, сколько рек.
это ленты прозрачных пуант,
это полный разлив по весне,
разрыв
всех внутренних органов плотным бревном констант,
это кол, входящий не в сердце, а в горло,
чтоб проткнуть и убить на корню все слова,
чтобы точно издохло в груди Очень Громкое Слово,
и забыв чемодан,
я скорей покидаю свой стольный град.
тридесятое королевство сочится сквозь пальцы как теплое Солнце,
мое Солнце восходит отдельно, за стенкой, другим,
ребра тихо под кожей трещат от обширного воя,
и стираются в круг циферблата рожденные сны -
инсомниа, по звездам часы,
просыпаться столица привычная пять-тридцатьпять,
где-то в десять сосед подключает басы,
где-то в час я опять не хочу больше спать.
тридесятое королевство,
обойдусь рюкзаком и отправлюсь по рельсам в весну,
мне почти девятнадцать, а может, уже даже было,
семь-пятнадцать, столица, наверно, остыла,
я украдкою снег в волосах под Луною несу.
на веревке монеты - нехитрый вот способ-отлов,
в рюкзаке непросмотренный ворох из снов
и пакет решеченных слов.
спектр раненных птиц - они с криком пикируют в море с обрыва,
и в соленной воде волны перья сплетают в узор.
в моих мыслях - ошметки от перьев, экологический сор,
он качается там, изнутри, до сих пор,
тридесятое королевство вот тайфуном накрыло,
ребра гнутся - кондишен, растяжка, все премиум-сорт.
Солнце хлещет из порванных жил, на асфальт льет рекою,
разрывная в мозги, разрывная в живот или грудь,
у меня не выходит ни выдохнуть, ни вдохнуть,
ни уснуть,
ни сплюнуть вязкую ртуть,
Солнце плавит осколки как воск, и меня накрывает стеною,
заберите меня наверх, или вниз, или просто на Юг.
тридесятое королевство, тайфун и изнанка век,
смотри сколько хочешь, потрогать не сможешь, дела вот такие.
это мысли мои, твои или чьи-то чужие?
мои птицы-бедняжки берут свой последний разбег,
я кладу в чемодан свои книги, чулки и картонный билет,
увези меня, поезд, туда, где чернеет рассвет.